Классическая концепция мышления. Безумие ИИ

Классическая концепция мышления

В прошлом видео на примере нейросети мы обнаружили, что для мышления (и вообще, для познания) необходимы две основные сферы.

• В одной сфере субъект и объект различны, и субъект должен составить понятие об объекте через сведение множества явлений в смысловое единство.
• Это различие субъекта и объекта предполагает их исходное единство, совпадение смысла и бытия, которое проявляется, с одной стороны, в объекте, и с другой — в субъекте. Не будь этого исходного единства, объект был бы от нас полностью оторван и мы никогда не могли бы составить о нём никакого представления. И если бы вещи не имели в себе объективно-смысловой стороны, они никак не могли бы попасть в нашу голову и мы никак не могли бы их познать. Но поскольку любое объективное явление — это проявление сущности, и эта же сущность дана также и нашему сознанию, то мы в чувственном восприятии связываем множество проявлений объекта в единство сущности. Таким образом, мы познаём вещи как единства сущности и явления, а «отталкиваясь» от чувственного восприятия, мы можем познавать сущность вещей.

Эта двусоставная структура — не что иное, как классическая модель мышления. В ней есть четкое разделение на две составляющих: ум (по-гречески, нус) и рассудок (по-гречески, дианойя). Ум относится к надвременному, вечному бытию, к сущности вещей, рассудок — к сфере внутривременного становления, к материальному миру. В человеке ум — это дух, вневременная основа личности, рассудок — это деятельность души, одна из психических способностей личности.

Обращу ваше внимание, что я использую понятийный аппарат классической философии. Поэтому, если у кого-то возникает недоумение, почему высшая сфера называется умом, а не разумом или чем-то еще, то возьмите философский словарь и посмотрите, что такое Нус в античной философии. Этот ум не имеет ничего общего с тем умом, про который сегодня говорят учителя различных восточных учений.

Таким образом, у нас есть два типа мышления.

Мышление ума обозначается такими терминами как созерцание, умозрение, умопостижение и интуиция. Предмет мышления дан уму сразу целиком и непосредственно. Мышление ума подобно зрению, когда мы рассматриваем нечто, существующее независимо от нас. В новейшей западной философии методику интеллектуального созерцания сущностей разрабатывал Э.Гуссерль, основатель так наз. феноменологического метода.

Поскольку умопостигаемые сущности, которые мы созерцаем, существуют независимо от нашего эмпирического сознания, постольку созерцательное мышление представляет собой отдельный вид опыта. Поэтому опыт бывает не только чувственный, при взаимодействии с внешними материальными предметами, но опыт бывает также и умственный, духовный. Это такой опыт, в котором мы достигаем понимания тех или иных смыслов. А поскольку эти смыслы даны нам непосредственно, то такое созерцательное мышление представляет собой непосредственное получение истинного знания. Это «схватывание» и созерцание идеи в ее целостности.

В противоположность мышлению ума, мышление рассудка (т.е. души) имеет характер рассуждения, перехода от одной мысли к другой. Это дискурсивное мышление, оно протекает во времени и имеет чётко выраженную последовательность умозаключений. Рассудок оперирует понятиями как отвлечёнными знаками, он сопоставляет их в соответствии с так называемыми «законами мышления», «законами логики». Поэтому рассудочное мышление неспособно постигать смысл и сущность вещей.

Люди, привыкшие мыслить рассудочно, могут вообще не интересоваться смыслом тех понятий, которыми они оперируют. Они думают, что определения понятий образуются путём договорённостей между людьми. Поэтому такие люди любят говорить: «прежде, чем рассуждать о чем-то, нужно дать определения понятиям». Как будто можно просто задать логическую форму понятиям и потом, оперируя такими формальными структурами, познавать истину. Но ясно, что чтобы познавать истину и выражать ее в понятиях, нужно обладать опытом умопостижения. Дать существенные определения понятиям можно только если мы умом созерцаем ту сущность, которую выражаем этим понятием. Только в этом случае мы сможем выражать истину и постигать истину. А если у нас нет такого опыта, то любые формальные определения ни к какому познанию не приведут. Мы будем просто бездумно вращаться в собственных логических конструкциях, никак не соприкасаясь с самим бытием.

Поскольку мировоззренческие парадигмы Модерна и Постмодерна отрицают вечность и объективную истину, то это отражается и на понимании мышления. Поэтому сегодня «научное» представление о мышлении ограничено исключительно рассудочным мышлением. Вслед за Кантом учёные сегодня отрицают идею интеллектуальной интуиции (т.е., по сути, отрицают ум) и понимают под мышлением лишь оперирование абстракциями:

М.Фаликман: «Если в ощущениях нам даны отдельные свойства объектов окружающего мира, в образах восприятия — целостные объекты, то мышление оказывается нам необходимым тогда, когда этих объектов недостаточно: нужно установить связи, отношения между ними или выделить их существенные свойства. Соответственно, мышление так и определяют: как познавательную деятельность, заключающуюся в отражении связей и отношений между объектами окружающей действительности и их существенных свойств».

Однако, и восприятие целостных объектов, и выделение отношений и существенных свойств объектов (т.е. дискурсивное мышление) могут существовать только на основе мышления интуитивного, созерцательного. Потому что,

1. целое не воспринимается чувствами, а только мыслится. Любой целостный образ восприятия — это в своей основе смысл, а смысл является предметом ума.
2. абстрагировать те или иные свойства и отношения от объектов можно только тогда, когда идеи этих свойств и отношений уже непосредственно даны нашему уму. Например, понять, что один объект является причиной движения другого можно только в том случае, если в нашем уме заложены априорные идеи причины и следствия, движения и покоя. Если, скажем, собака знает, что за определённым звуком следует появление еды, то это значит, что идея причины и следствия изначально присутствует в ее сознании; собака не выделяет эти идеи из опыта и не получает их по наследству, она просто действует в соответствии с этими идеями, воспринимает события сразу через «фильтр» этих идей. А раз так, то утверждать, что условный рефлекс доказывает возникновение психики из физиологии — это просто глупость; условный рефлекс базируется на априорных идеях.
3. Вести «познавательную деятельность» — рассуждать о чём-то, делать суждения и умозаключения — можно только тогда, когда мы держим в уме тот единый смысл, из которого и выводим свои рассуждения. Рассуждение — это всегда дискурсивное выражение интуитивно данной идеи, которую мы созерцаем умом. Ведь наше рассуждение всегда имеет какой-то смысл, а смысл — это не что иное как единая идея, находящаяся в нашем уме. Поэтому, непосредственная данность идеи предмета уму логически предшествует тем рассуждениям, которые мы ведём об этом предмете.

Например, когда вы решаете задачу, вы сначала читаете условие, т.е. дискурсивное описание некой ситуации: «В вазе для фруктов в лежало пять яблок, положили еще три яблока. Потом оттуда взяли два яблока. Сколько яблок осталось?».

После этого вы созерцаете это условие в своём уме как единую идею, и, «глядя» на эту идею, вы обнаруживаете в ней логические связи и отношения. Затем, на основании этой интуитивно данной картины, вы делаете логические выводы, которые снова излагаете дискурсивно, т.е. последовательно и раздельно при помощи слов и понятий.

Если кто-то возразит, что мы ничего не созерцаем умом, а просто «представляем» и рассматриваем образ представления, то на это нужно ответить, что акт представления не выделяет логических связей в образе представления. Просто представить вазу с яблоками — недостаточно для решения задачи. Поэтому наряду с представлением, как психической деятельностью, должна присутствовать и деятельность ума.

Такой цикл интуитивного и дискурсивного постоянно присутствует в нашем познании и в нашем общении. Когда мы хотим донести до собеседника какую-то мысль, мы созерцаем умом эту единую мысль и разворачиваем ее во времени в виде дискурсивной цепочки. Наш собеседник, слушая наше рассуждение, сводит это множество смыслов к единой идее. Если ему удалось свести всё наше многословие к единой идее, у него происходит акт понимания: если он понял, значит, он умом ухватил эту единую идею, он усвоил ее, держит ее в уме. Если ему не удалось свести многое к единому, то акта понимания не происходит.

На эту тему есть поговорка: «Когда мудрец показывает на луну, дурак смотрит на его палец» (Бернар Вербер). Луна — это идея, смысл. Палец — это дискурсивное рассуждение. Цель любого объяснения — направить ум собеседника к созерцанию этой единой идеи. Но к сожалению, слишком многие люди продолжают смотреть на палец: цепляются за слова, превратно их истолковывают, делают неверные выводы и из-за этого не могут понять тот смысл, который стоит за рассуждением.

Отсутствие ума

Итак, единство смысла находится в уме, задаётся умом и созерцается умом. Что будет, если «выключить» ум, отказаться от него, удалить его из познавательного аппарата (как это делает современная наука)?

С одной стороны, (со стороны восприятия) мы перестанем видеть во внешних образах смысловое единство и цельность, объекты потеряют устойчивость, один объект будет перетекать в другой. Такой эффект мы наблюдаем во сне. Во сне наша душа тоже утрачивает связь с умом, поэтому наши сны имеют обычно абсурдный характер: сновидение не связано единым смыслом, а в образах сновидения нет устойчивости, один перетекает в другой; один человек становится другим, одна вещь превращается в другую. То есть, душа (или психика) во сне, хотя и пытается воспроизводить какие-то смысловые единства, но не может их удержать, выстроить между ними реальные отношения и объединить их глобальным смысловым контекстом.

С другой стороны, (со стороны выражения) если «выключить» ум, то мы потеряем способность осмысленной речи: наши рассуждения потеряют связность, потому что перестанут выражать единую идею. Они превратятся в бред и будет совершенно невозможно понять, о чем идет речь. Безумцы несут бред именно потому, что у них потеряна связь души с умом, и из-за этого душа составляет какие-то высказывания не на основе единого целостного смысла, а на основе случайных реакций и ассоциаций.

Все эти эффекты сегодня наблюдаются в работе нейросетей. Мы видели, что нейросеть представляет собой модель рассудка, существующего в отрыве от ума, поэтому ее продукты часто имеют свойство бреда. Это не всегда можно заметить, но если бред сложно отличить от осмысленной деятельности, он от этого не перестаёт быть по существу бредом.

Так, профессора без труда могут понять, что сданное студентом эссе написано нейросетью именно по тому признаку, что в тексте отсутствует единство смысла.

«Первым показателем того, что я имел дело с ИИ, было то, что, несмотря на синтаксическую связность эссе, оно не имело смысла», — пишет доцент философии Университета Фурмана Даррен Хикс.
ссылка

Другой профессор отметил, что эссе, написанное ChatGPT, это «серия предложений, которые имели свой собственный смысл по отдельности, но вместе имели очень мало смысла». Профессора говорят, что такие эссе «воплощают в себе совокупность черт, которые вызывают у читателя эффект «зловещей долины».

«Эссе … — это набор слов, в который мы помещаем мысли, чтобы мы могли поделиться этими мыслями с кем-то еще», — пишет д-р Брет Деверо в своём блоге. «Но у ChatGPT не может быть оригинальных мыслей, он может только ремиксовать текст, который уже есть в его учебных материалах; он может только плохо копировать, написав то, что кто-то уже сделал лучше где-то в другом месте».

ChatGPT не понимает логических соотношений слов и реальных вещей. Он не знает, что вода делает вас мокрым, он знает только, что слова «вода» и «мокрый» обычно часто стоят рядом, и люди иногда говорят «вода делает вас мокрым». Но причины, по которым они так говорят, он не понимает и не может понять.

Кроме того, известно, что ChatGPT может совершенно нагло врать, придумывая несуществующие факты. Хотя, конечно, враньем это можно назвать только с человеческой точки зрения. Ведь, поскольку у нейросети нет ума, у нее нет и доступа к действительности, поэтому у нее нет и самой категории соответствия высказываний действительности. А значит, нейросеть, опять же, не врёт, а бредит.

Со стороны восприятия продукты нейросети напоминают наши сновидения. Поскольку нейросеть не понимает смысла объектов, которые она изображает, то объекты получаются часто неопределёнными по форме.

Известно, что у нейросетей долгое время были огромные проблемы с изображением рук. Всё по той же причине: нейросеть не понимает, что такое рука, какие у нее функции и как она связана с человеком. Она не понимает, что одна рука может перекрывать другую, что рука может что-то держать или за нее может держаться другая рука. Для нее руки — это просто набор цветных пятен (как, собственно, и всё остальное). То есть, образы, которые наблюдает нейросеть, объединяются в какую-то целостность не в соответствии со своим смыслом, а случайно, подобно тому, как наша душа формирует образы во сне. И чтобы исправить ситуацию, разработчикам приходится банально идти по тому же экстенсивному пути наращивания объема данных, которые они «скармливают» нейросети. В случае с руками — показывать ей огромное количество изображений рук.

Как видим, ИИ — это монстр, который спит и бредит. Но поскольку ИИ — это модель человека, которая повторяет человека в том виде, как он сам себя понимает, то это значит, что и человек в своём нынешнем состоянии тоже спит и бредит. Именно так деятельность человека Постмодерна выглядит с точки зрения традиционного мировоззрения. Ведь Постмодерн отрицает реальность истины и ума, духа. Но поскольку истина и ум — это то, что обладает максимальной реальностью, то их отрицание означает потерю связи с реальностью и погружение в мир иллюзий.