Развитие или отпадение?

Нетрудно заметить, что наша культура буквально одержима идеями развития, эволюции, прогресса. Вся политика и экономика зациклены на «устойчивом развитии», наука двигает вперед технический «прогресс» и доказывает, что человек является результатом биологической «эволюции».

На уровне частной жизни мы считаем, что главное в жизни человека — это «личностный рост», «личностное развитие», и даже от духовных практик мы ждём какой-то «эффективности», которая поспособствует нашему развитию не только в духовной сфере, но и в сфере отношений, бизнеса.

Но проблема в том, что взгляд на действительность как на что-то развивающееся, эволюционирующее и прогрессирующее является следствием мировоззренческой парадигмы, которая господствует в умах людей западной культуры. Эта парадигма является своеобразными розовыми очками, через которые западный человек смотрит на мир.

В какой-то крайне короткий период истории (а именно, при переходе от эпохи Традиции к эпохе Модерна) произошло переформатирование нашего культурного сознания. Объективный процесс ухудшения и деградации бытия вдруг стал пониматься как прогресс, как поступательное движение к более развитому состоянию. Эволюционная парадигма захватила даже самые сильные и трезвые умы величайших философов, повлияв на логику их рассуждений, так что те стали видеть в глобальных социальных и исторических процессах прогресс и эволюцию.

↑ наверх

Проодос

Какие же факты указывают на эти фундаментальные изменения в коллективном сознании? Один из таких фактов — это изменение смысла и значения греческого слова «проодос».

Философы-неоплатоники использовали это слово как термин для обозначения одного из моментов диалектической триады: мони — проодос — эпистрофи; «пребывание на месте» (monë), «эманация» или «исхождение» (proodos) и «возвращение» (epistrophë). (Мы подробно разберем смысл этой триады чуть позже, а пока взглянем на общую картину культурных изменений.)

Вот как понимался термин «проодос» в античной философии.

«Латинское слово emanatio, собственно, значит «выхождение» или «исхождение». Римляне так переводили греческий неоплатонический термин proodos, что тоже буквально значит «выхождение», «шествие вперед». Это выхождение очень часто понимали еще и как излияние, имея в виду при этом самые грубые вещественные процессы.»[1]

То есть, в эпоху Традиции слово «проодос» означало «выхождение», «исхождение», «шествие вперед», «излияние». Что же мы видим в наше время? Πρόοδος теперь переводится с греческого как «прогресс». Подумать только: выхождение и истечение (смысл которых подразумевает уменьшение исходной полноты и убыль) превратились в прогресс, в так сказать, «прибыль»!

И важно то, что такое изменение смысла произошло не просто у данного конкретного слова, а всё то состояние нашего мира, которое этой категорией обозначалось, стало оцениваться совершенно иначе! Движение от полноты бытия к распаду стало пониматься наоборот, как движение от пустоты к полноте, от абстрактного к конкретному, от низших форм материи к более высоким!

К этому нужно добавить и то, что с философским понятием исхождения в античной и средневековой философии было неразрывно связано понятие отпадения, т.е. онтологическое отчуждение низших сфер бытия от высших сфер и от Абсолюта. В традиционной картине мира природа является отчужденной формой идеи, отпадением от бытия или от идеала. Вот что, к примеру, пишет Гегель по поводу понятия отпадения:

«В себе, в идее природа божественна, но в таковой, какова она есть, ее бытие не соответствует ее понятию, она является скорее неразрешенным противоречием. Ее своеобразие состоит в ее положенности, отрицательности; древние понимали вообще материю как non-ens [не-сущее]. Таким образом, природа была объявлена также и отпадением идеи от самой себя, потому что идея в этой форме внешности не адекватна самой себе».[2]

То есть, с традиционной точки зрения природа, внешний мир находится в отпадении от идеального состояния, от идеи. Но начиная с эпохи Модерна это состояние трактуется как прогресс! Перед такой глобальной подменой смысла меркнут любые конспирологические теории о фальсификации истории. Что там какие-то исторические факты, когда был подменён смысл всей действительности!

Если такая подмена действительно имела место, то это значит, что когда мы сегодня слышим о том, что «прогресс не остановить» и что «человечество движется по пути развития», мы должны, возвращая словам их действительный смысл, понимать это как то, что на самом деле человечество находится в процессе активного отпадения и неуклонно движется от бытия к небытию.

Но — не будем делать поспешных выводов на основании одного единственного факта. Давайте проанализируем саму идею развития, выясним подлинный смысл этого понятия, отсечем от него все чуждые смысловые напластования и разберемся в том, как связаны между собой понятие развития и понятие отпадения.

Выполнив эту задачу, мы сможем понять, движется ли человечество по пути прогресса, или же оно действительно «отпадает» от бытия, является ли человечество частью развивающегося Абсолюта или же оно отпало от Абсолюта, действительно ли происходит ли в смене исторических эпох так называемое отрицание отрицания, будет ли после эпохи Постмодерна некий синтез с предыдущими парадигмами или возврат к новой эпохе Традиции или эпоха Духа, и т.п. 

↑ наверх

Развитие как реализация

Как мы себе обычно представляем развитие? Мы чувствуем некий потенциал, который можем реализовать и ставим себе ту или иную цель, достигая которую, мы этот потенциал реализуем. Допустим, у меня есть музыкальные способности. Обнаружив их в себе, я представляю себя как нереализованного, потенциального музыканта, и чтобы самореализоваться, я занимаюсь музыкой и делаю карьеру. Тем самым я развиваюсь и реализую себя как музыкант. Я как потенциальный музыкант (музыкант в возможности) становлюсь актуальным музыкантом (музыкантом в действительности).

Такое понимание развития — это развитие как реализация. Реализация — это воплощение, осуществление идеи, смысла или замысла. Наглядно это можно изобразить в виде следующей схемы.

Первый момент развития — это идея, или смысл, которые представляют собой и потенциал, и цель развития. Мы обычно представляем потенциал и цель как нечто различное, но на самом деле это одно и то же, ведь мы стремимся реализовать цель именно потому, что чувствуем в себе потенциал ее реализации. Если я чувствую в себе потенциал музыканта, то, соответственно, я и стремлюсь стать музыкантом. Значит, представление о себе как о музыканте — это и потенциал меня как музыканта, и цель стать музыкантом. Даже понятие самореализации указывает на то, что я реализую сам себя, т.е. являюсь и потенциалом своей реализации, и ее целью.

Второй момент: потенциал воплощается в инобытии. В нашем примере с музыкантом инобытие — это моя реальная личность. Я начинаю воплощать в себе идею музыканта. Таким образом, идея музыканта переходит в своё становление, я становлюсь музыкантом.

И третий момент — это синтез инобытийного воплощения идеи и исходной идеи, синтез актуальности и потенциальности. Сравнивая себя с моим идеалом музыканта, я фиксирую то, что идея музыканта уже в какой-то степени во мне воплотилась. Моя личность реализовала в себе идею музыканта. Моя личность, взятая сама по себе, и идея музыканта, взятая сама по себе, объединились в нечто третье — идея музыканта воплотилась во мне.

Таким образом, постепенное воплощение идеи музыканта во мне, или реализация мной идеи музыканта и есть развитие меня как музыканта.

Итак, развитие как реализация идеи — это главное и основное понимание развития.

Кроме этого, нужно отметить, что развитое, реализованное состояние мы отождествляем с более совершенным состоянием. Когда мы чего-то достигаем, то считаем, что в чем-то реализовали себя и стали более совершенным в своих умениях. Само слово совершенный говорит о достижении полноты, верха.

↑ наверх

Развитие как дифференциация

Однако, у идеи развития есть еще один аспект, который, судя по всему, стал доминирующим в культуре Модерна и Постмодерна. Это понимание развития как перехода к более дифференцированному состоянию — развитие как усложнение. Так, профессор психофизиологии Наталья Ивановна Чуприкова в одной из своих статей формулирует закон, который она называет «универсальный закон развития»:

«всякое развитие есть развитие некоторой исходной «примитивной» целостности и идет в направлении от общего к частному, от целого к частям, от состояний и форм глобально-целостных к состояниям и формам все более внутренне дифференцированным и иерархически упорядоченным. В терминах теории систем развивающаяся система не складывается как из кирпичиков из отдельных элементов, но, наоборот, дробится на все более специализированные элементы, и тем самым давшая ей начало целостность становится все более и более сложно организованной. Таким образом, становится ясным, в чем именно конкретно состоит направленность развития и его закономерный характер.»

- Чуприкова Н. ВСЕОБЩИЙ УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЗАКОН В ЭВОЛЮЦИИ ЖИЗНИ, ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ И В ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Чуприкова в своих выводах отталкивается от идей Гегеля, Спенсера, Соловьева и других мыслителей эпохи Модерна, которые прорабатывали в идее развития именно момент дифференциации.

Этот аспект развития нам тоже дан в непосредственном опыте, и мы можем наблюдать его в первую очередь в развитии живых организмов. Так, у зародыша живого существа органы еще не дифференцированы, а у взрослой особи полностью развиты, дифференцированы и легко различимы. 

Процесс дифференциации образует аналогичную диалектическую триаду.

Первый момент — это целое без различения частей. Синкретическое, т.е. слитное целое.

Второй момент — момент дифференциации. Это переход единого целого во множественность. Различение в нём отдельных элементов.

И третий момент — момент интеграции; синтез целого и частей. Ведь целое делает отдельные элементы именно своими частями —  частями единства. Поэтому в развивающейся системе дифференциация неразрывно связана с интеграцией. Если появляются новые элементы системы, то они должны встраиваться в единство системы, т.е. интегрироваться. Если в организме дифференцируется новый орган, то этот орган, очевидно, уже интегрирован в организм. Если в компании выделяется новая должность, то эта должность интегрирована в компанию как в целое.

Дифференциация без интеграции — это просто появление новых частей, которые системе не нужны и которые остаются за ее пределами. Это распад и разложение системы.

Таким образом, развитие — это триединый процесс дифференциации-интеграции. 

И у нас сразу же возникают вопросы: можно ли сводить развитие только к аспекту дифференциации, игнорируя аспект реализации, как это делают современные исследователи?

Разумеется, нет. Дифференциация и усложнение — это совершенно необязательный атрибут развития. К примеру, если мы говорим, о физическом развитии взрослого человека, то очевидно, что дифференциация органов у него уже произошла и теперь, выполняя физические упражнения человек именно реализует потенциальные возможности своих органов, укрепляя их и увеличивая их силу. Никакого усложнения организма и появления новых органов здесь не происходит, но при этом человек физически развивается.

Очевидно, современные исследователи, цитируя закон развития, сформулированный Гегелем и Соловьевым, игнорируют в нем принципиально важные вещи.

1) Развитие «системы» не сводится лишь к дифференциации и усложнению. Развитие — это в первую очередь реализация определенной идеи, смысла или сущности, и более развитым является не более сложное, а то, что наиболее адекватно реализует свою идею. В живой природе дифференциация органов происходит не бесконечно, а лишь до тех пор, пока организм не реализует свою идею.

2) Развитие предполагает цель, и дифференциация сама по себе не может составлять цель развития. Бесконечное усложнение не означает бесконечного совершенствования. Цель развития — это, опять же, адекватная реализация идеи. И если система не реализует свою идею, значит, она не развивается, даже если происходит ее усложнение. Как сказано, «если соль потеряет силу, ее уже ничем не сделаешь солёной» (Мф. 5:13).

↑ наверх

Дифференциация и совершенство

Кроме того, как мы уже отметили, мы отождествляем более развитое состояние с совершенством. И если мы понимаем развитие только как усложнение, то всякое усложнение без цели мы начинаем оценивать как усовершенствование. И незаметно для себя мы начинаем считать, что более простое значит менее совершенное, значит — худшее. А то, что более сложно, то более совершенно, а значит более сложное лучше. Именно так и происходит в нашей культуре: мы оцениваем наши знания и технические достижения именно с той позиции, что они крайне сложные и дифференцированные, а значит, более совершенные, чем знания и достижения древних людей.

Но правомерно ли считать недифференцированную ступень худшей по сравнению с более дифференцированной? Это нам предстоит выяснить.

[1] Лосев А. История античной эстетики, т.6, с.470.

[2] Гегель. Энциклопедия философских наук, т.2, §248. С.30.

↑ наверх

Диалектика развития

Мы видим, что то, что мы понимаем под развитием, можно выразить в виде двух аналогичных диалектических триад. Процесс развития мыслится 1) как реализация идеи в инобытии, 2) как переход от синкретического состояния к дифференцированному.

Вообще любая вещь и любой процесс в логической форме могут быть выражены именно в виде диалектической триады, потому что любая вещь и процесс являются единством противоположностей. Например, представление о человеке как о единстве духа, души и тела является именно диалектической структурой, и это не предмет веры, а исключительно разумное построение.

Неоплатоники обозначали три диалектических момента как пребывание, исхождение и возвращение. Обратите внимание: не прибывание, а пребывание. Слово «пребывать» означает: «оставаться в неизменном состоянии».

Соответственно, в любом развитии есть момент пребывания — это идея, или смысл вещи, который на протяжении всего развития остаётся неизменным. Ведь если что-то изменяется, то при всех изменениях оно остаётся самим собой, т.е. в нём есть нечто, что не меняется при любых изменениях. Этот момент неизменности и обозначается категорией пребывания.

Воплощение этой неизменной идеи в инобытии обозначается категорией исхождения (тот самый proodos). А поскольку воплощенная в инобытии идея — это та же самая идея, которая пребывает в себе еще до воплощения, то образуется третий момент — возвращение. Здесь воплотившийся потенциал как бы стремится к самому себе как к своей цели, как бы возвращается к самому себе. 

В Новое время, т.е. в эпоху Модерна аналогичная диалектическая триада была сформулирована Гегелем. Три момента этой триады он обозначил как в-себе-бытие, вне-себя-бытие и для-себя-бытие.

Казалось бы, раз речь идет о чистой логике, то понимание одних и тех же категорий во все века должно быть одинаковым. Однако, в реальности даже чистое мышление оказывается не вполне чистым, а зависит от социальных реалий и господствующей мировоззренческой парадигмы. Поэтому понимание диалектической триады в античности и в Новое время существенно различается.

Характерной особенностью античного понимания диалектической триады является то, что первый ее момент — пребывание — мыслится как максимально конкретный, ведь он как семя содержит в себе все свои возможные проявления. А исхождение и возвращение мыслится как убывание исходной конкретности.

Об этом пишет философ Тарас Сидаш, переводчик Плотина:

«Для платоников первичной и высшей формой бытия было пребывание, так что и эманация [т.е. исхождение, proodos], и возвращение мыслились сравнительно с пребыванием худшими. …

пребывание характерно для того, что не имеет нужды, и потому есть способ бытия, свойственный не только первейшему, но и достойнейшему, эманация же и возвращения суть усеченные бытийные формы.».

«Напротив, в европейской традиции для-себя-бытие всегда выглядело наиболее полной и, так сказать, приоритетной бытийной формой …»

- Сидаш Т. Плотин. Первая эннеада. С.41.

Сейчас обычно так и понимают диалектику: тезис и антитезис — это нечто абстрактное, а вот синтез — уже конкретное, потому что якобы более полное. А если эти категории еще и понимать как развивающиеся в хронологическом порядке, то и получается, что от более бедного содержания мы приходим к более богатому. Вероятно, здесь происходит проецирование представление о развитии зародыша во взрослую особь на чисто логические отношения категорий. Зародыш понимается как в-себе-бытие, как потенциал взрослой особи, который вырастая, производит на свет новый зародыш, и таким образом как бы возвращается к самому себе.

Однако, зародыш вовсе не является первоначалом и первопричиной организма. Первопричина организма — это то целое, которое находится за его пределами и является его потенциалом. Эта первопричина идеальна, а не материальна, об этом мы говорили в видео «Душа с точки зрения логики». И эта первопричина реализует себя в инобытии, в материи, образуя нечто третье, что объединяет и идею, и материю. И это третье вовсе не является более конкретным по сравнению с исходным потенциалом. Наоборот: развивающийся организм реализует себя, свой потенциал, лишь в бесконечно малой степени.

Поэтому античные философы мыслили тезис как полноту, пребывающую в идеальной форме, антитезис как противоположность полноты — лишённость, материю, а синтез — как ту или иную степень реализации идеи, потенциала. Поэтому синтез, для-себя-бытие они считали менее конкретным, чем в-себе-бытие.

↑ наверх

Проекция на мир

Соответственно, при рассмотрении действительности в целом через призму этой диалектической триады, картина получается разная в зависимости от того, понимаем мы диалектику в платоническом или же в гегелевском смысле.

Развитие и отпадение в языческом неоплатонизме

У греков получилась следующая структура:

Первопричина мира — Единое или Первоединое — это момент пребывания, в-себе-бытие. Первоединое, самоопределяясь, переходит во множественность — момент исхождения, вне-себя-бытие. Но эта множественность удерживается Первоединым в единстве, получается «едино-многое» — это момент возвращения, для-себя-бытие. Получается структура истинно сущего, вечного бытия, или Ума (то, что я называю смысловой сферой). Умом оно является потому, что мыслит само себя. Ведь если Первоединое отличает себя от себя (т.е. становится иным себе) и в то же время отождествляет себя и иное, то это и значит, что оно соотносится с самим собой, т.е. мыслит самого себя. Причем, мыслит не последовательно во времени и не по частям, а всегда, вечно, и с максимальной полнотой.

Но на этом вечном бытии процесс исхождения, эманации не останавливается, и дальше сам Ум по той же диалектической схеме переходит в своё инобытие, в свою противоположность. Противоположность ума, смысла — это нечто неумное и бессмысленное, хаос, материя. Синтез Ума и материи образует ипостась Мировой души (то, что я называю психической сферой). Мировая душа — это, собственно, то, что оживляет наш видимый мир.

Если Ум пребывает в вечности, то Мировая душа — во времени. Если Ум полностью и адекватно сознаёт себя, то души, образующие в совокупности Мировую душу, обладают разной степенью самосознания. То есть, Мировая душа — это развёртывание содержания Ума во времени. Вечные идеи Ума здесь как бы отпадают от вечности и воплощаются в материи. Понятно, что во времени они могут воплотиться лишь в ограниченном виде. Весь тот потенциал, который содержится в Уме сразу целиком и полностью, в Мировой душе реализуется лишь в малой части и последовательно.

Есть ли в этой картине развитие и прогресс? Понятно, что все живые существа как-то развиваются, но нас интересует развитие в глобальном смысле. Развивается ли действительность в целом и человечество в частности? Является ли космос результатом развития Первоединого?

В переходе от Единого к Уму нетрудно увидеть процесс дифференциации: здесь единое переходит в свою противоположность — во многое — и вновь объединяется с собой, образуя единомногое, Ум, бытие как идеальную структуру.

Кроме того, если углубиться в философию неоплатонизма, то мы увидим в идеальной сфере и процесс реализации. Дело в том, что уже начиная с Аристотеля философами признавалась необходимость так называемой умной или умопостигаемой материи как принципа различения и реализации идеальной сферы в самой себе. Мы сейчас не будем в это углубляться в эту тему, скажем только, что идеальная сфера, Ум, и дифференцирована, и реализована в самой себе — не зависит от материальной сферы. Т.е., по сути, идеи не нуждаются в своей реализации в материи, т.к. обладают своим, идеальным же принципом реализации — умопостигаемой материей.

Понятно, что всё так называемое «развитие» идеальной сферы происходит не во времени. Она развита изначально и вечно, а разные ступени этого «развития» различаются исключительно логически.

Далее, при переходе от Ума к Душе мы видим процесс реализации идеальных принципов в материи. Здесь происходит возникновение и развитие отдельных живых существ. Но ни о каком хронологическом развитии природы, ни о какой эволюции в античном миропонимании речи не идёт. Природа представляет собой иерархию жизни и сознания от низших ступеней бессознательности и безжизненности до высших ступеней мышления, которые «соприкасаются» с абсолютным Умом, но эта иерархия не развивается во времени, а существует вечно или же образует череду циклов существования космоса.

Если природа — это реализация идеи, а идея уже в себе дифференцирована, то значит и дифференциация, которую мы наблюдаем в природе, происходит в соответствии с внутренне дифференцированной идеей.

Что касается человеческой истории, истории человеческого духа, то здесь тоже нет никакого прогресса. Да, отдельные души благородных мужей, героев и философов, могут восходить к самой вершине иерархии космоса, но восхождение возможно только там, где было отпадение. А отпадение душ вовсе не мыслилось древними греками как какой-то необходимый этап в духовном развитии. Это объяснялось законом Адрастеи, судьбы, которым подчиняются даже боги.

Так что, всю эту нисходящую иерархию совершенства Космоса никак нельзя назвать развитием в том смысле, в котором мы привыкли его понимать — как движение к совершенству. Да, и Ум, и Душа находятся как бы в вечном стремлении к совершенству, к Благу. Но Благо, Первоединое, к которому они стремятся, ничего не приобретает от этого стремления, оно полностью самодостаточно, а значит, не развивается и вообще не нуждается ни в каком развитии, иначе оно не было бы превосходнейшим и совершеннейшим.

Развитие и отпадение в христианстве

В христианстве картина получается другая. Согласно Откровению, мир — это не результат излияния и эманации Бога как абсолютного единства, а творение, которого могло бы и не быть. В свете Откровения Абсолют мыслится независимым от сотворенного им мира, как самостоятельная субстанция. А раз так, то он должен уже в себе быть полностью развитым, т.е. полностью реализованным и дифференцированным, потому что в творении не может появиться ничего того, чего не было бы в творце.

(Зло сюда не относится, т.к. не является частью мира или частью его замысла. Так же, как порча картины от времени и других случайных факторов не является замыслом художника и не относится к смыслу картины.)

Такая дифференциация Абсолюта в себе получила свое выражение в догмате о том, что Бог является единым по сущности и троичным в ипостасях. Аналогично тому, как в неоплатонизме Абсолют мыслился развёртывающимся из Первоединого сначала в Ум, а потом в Мировую Душу, в христианстве Бог развивается из первоединства Отца в ипостась Сына и Св.Духа. То есть, Абсолют в себе повторяет ту же самую диалектическую триаду, которую мы обнаруживаем при рассмотрении мира. Только при этом все его ипостаси мыслятся как совершенно равнозначные и в них нет никакого соподчинения, субординации. И это «развитие» Абсолюта, опять же, мыслится не во времени и не последовательно, а предвечно, т.е. безвременно и безначально.

Но как мы уже знаем, одной дифференциации для полноценного развития недостаточно. Если Абсолют полностью развит в себе, то в нём мы должны найти и триаду развития как реализации идеи. Потому что, если идея не реализована, то она остаётся лишь отвлечённой идеей и нуждается в материи для своей реализации. И тогда возникает соблазн понимать природу как необходимую ступень для самореализации Абсолюта. Но если природа — это стадия диалектического развития идеи, Абсолюта, то мы снова возвращаемся к языческой доктрине эманационизма. А это противоречит Откровению.

Поэтому в русской философии, начиная с В.Соловьева и заканчивая А.Лосевым разрабатывалось учение о реализации Абсолюта в самом себе. Так возникло так называемое учение о Софии, или софиология. Если у Соловьева, Флоренского и Булгакова это учение еще недостаточно внятно и во многом противоречит христианству, то у А.Лосева оно получило вполне четкую формулировку.

София — это инобытие Бога в нём самом, которое и является принципом его имманентной самореализации и самоосуществления. Лосев в своей разработке понятия Софии опирался на учение античных философов об умопостигаемой материи. Точно так же, как умопостигаемая материя не является чем-то сущим, каким-то отдельным типом бытия, а лишь принципом определённости в смысловой сфере, так же и София является не отдельной ипостасью Бога, а принципом различения этих самых ипостасей и принципом их имманентной осуществлённости. И правильно сформулированное учение о Софии является гарантом мыслимости Бога как независимой от мира субстанции.

Таким образом, в христианском учении проводится принципиальное разделение диалектики внутри Бога и внутри мира. Внутри Абсолюта все категории равноценны, поскольку Бог — это абсолютный свет и нет в нем никакой тьмы. При переходе же к природе картина меняется, т.к. здесь уже принципиально другой тип инобытия. Самоопределение мира происходит в материальном инобытии, который вносит уже разную степень «затемнения» в исходный свет Сущности.

Стало быть, возвращаясь к теме развития, Абсолют от века развит в самом себе и не нуждается в природе для своего осуществления.

Что касается мира, то тут ситуация несколько более сложная для осмысления. Мир изначально сотворен совершенным, т.е. соответствующим своей идее, замыслу Бога. Но миру в лице человека дана свобода самоопределения. Таким образом, Первозданный мир изначально находится в ситуации неустойчивого равновесия: он может отпасть от идеального состояния, а может не отпасть. И здесь тоже возникает большой соблазн трактовать отпадение как событие, необходимое для саморазвития мира и человеческого самосознания.

Но 1) если отпадение необходимо для развития, значит, изначально мир сотворен несовершенным, что противоречит Откровению. 2) Если мир после отпадения развивается, значит, он должен прийти к более совершенному состоянию, а это противоречит наблюдаемым фактам и логике. Но об этих фактах и логике мы поговорим чуть позже, после того как рассмотрим учения о развитии мира в эпоху Модерна.

↑ наверх