Сознание (3). Мышление, идея

Итак, мы остановились на таких формах сознания как восприятие и представление.

Восприятие и идеальные формы

В акте восприятия мы обнаружили присутствие новой составляющей нашего опыта — идеальные формы. Ощущение в отличие от восприятия совершенно слепо. Оно даёт нам понять, что нас что-то окружает, но не даёт никакой информации о том, что именно нас окружает.

Через наши органы чувств из внешнего мира в нас поступает огромный поток информации. Но взятый в своём чистом виде — это просто хаос внешних впечатлений. Чтобы в этом хаосе увидеть отдельные предметы, мы должны как-то уметь различать эти предметы. А различать — значит отделять одно от другого, значит уметь отграничивать. В сознании должен присутствовать некий принцип различения, по которому мы бы определяли, что вот это одно, а это другое. Без такого принципа мы не сможем различать даже разные цветовые пятна, которые присутствуют в нашем зрении.

На поток внешних впечатлений мы должны как бы накладывать структуру, которая будет эти впечатления упорядочивать. Эта структура — это и есть то, что называется идеей, или смыслом.

Стало быть, в образах восприятия мы различили, с одной стороны, чувственные данные (это как бы материя восприятия), и с другой стороны — форму восприятия, идею.

Представление

Абстрагировав идею от образа восприятия, мы перешли к представлению. В представлении мы можем САМИ, независимо от внешних чувственных данных, при помощи лишь активности нашего сознания сформировать тот или иной внутренний образ. Но в образе представления мы тоже различаем его субъективную сторону, то есть наше личное переживание этого образа, и то неизменное и не зависящее от нас смысловое ядро, идею.

Например, если мы представим треугольник, то каждый его представит по-своему. То есть, каждый представленный треугольник будет содержать момент субъективности того человека, который его представляет. Это наше личное понимание треугольника, его интерпретация. Но вместе с тем, в каждом субъективном представлении треугольника будет присутствовать и неизменный смысл этого треугольника, не зависящий ни от каких индивидуальных особенностей субъекта.

Так, различив в образе восприятия или представления его смысловое ядро, мы переходим непосредственно к самому предмету восприятия и представления, которым является смысл вещи, ее идея. А переходя к идее, мы вступаем в область мышления.

Мышление — не деятельность абстрагирования

Широко распространено мнение, что мышление — это деятельность абстрагирования и обобщения. Что якобы мы наблюдаем множество одинаковых вещей, обнаруживаем у них общее свойство, и таким образом создаём общую идею, понятие или категорию. Однако, в таком взгляде на мышление заключена логическая ошибка. Дело в том, что сама возможность наблюдения различных вещей (даже не обязательно одинаковых) означает, что в нашем сознании уже присутствуют формы мышления, которые оформляют данные наших органов чувств.

Например, отличить один предмет от другого невозможно без таких категорий, как единое, целое, различие. Чтобы найти в вещах общее свойство, в нашем сознании должна изначально присутствовать категория тождества. Чтобы видеть множество предметов или их качеств, в сознании должна присутствовать категория множества. И т.д.

А значит, общие идеи и понятия возникают вовсе не в результате абстрагирования. Общие идеи и понятия априорны, то есть, не зависят ни от какого опыта, но сами оформляют любой опыт. В результате абстрагирования мы их начинаем лишь осознавать. Но существуют они совершенно независимо от нашего сознания и осознания.

В подтверждение моих слов приведу цитату из авторитетного источника.

«общие понятия (числа, цвета, формы), а тем более философские категории типа времени, сущности или закона не выводимы напрямую ни из какого внешнего опыта и социального научения. Напротив, они сами только и делают возможным наш чувственный опыт и процесс социализации. Так, для того чтобы умозаключить о качественном сходстве (или несходстве), количественном равенстве (или неравенстве) вещей, данных нам в чувственном опыте, необходимо предварительно уже обладать общей идеей сходства и равенства».[1]

Во всём этом важно то, что идею мы обнаруживаем как нечто независимое от нашего сознания.

Идея

Направляя активность нашего сознания на самого себя, рефлексируя собственные акты, мы узнаём их как наши собственные. Но в случае с идеальными предметами мы обнаруживаем, что они, хотя и присутствуют в нашем сознании, но сформированы вовсе не им.

Стало быть, идея и смысл — это не результат абстракции. Это не просто какое-то отдельное отвлечённое свойство вещи. Идея — это именно сама вещь в своей максимальной конкретности. Реальная вещь воспроизводит лишь какие-то отдельные свойства, которые сконцентрированы в её идее. Поэтому реальная вещь абстрактна, а идея конкретна.

Реальная вещь существует во времени, но ее сущность, ее смысловое ядро пребывает вне времени и придаёт смысл временнЫм моментам вещи и ее материальному субстрату. Отсюда становится ясно, что идея, или смысл, — это то, что одновременно присутствует и в нашем сознании, и в познаваемой вещи. В нашем сознании она присутствует как идеальная форма, оформляющая внешние впечатления и внутренние переживания. В вещи она присутствует как то, что оформляет материю. А значит, идея — это то, что возвышается над противоположностью субъекта и объекта, познающего и познаваемого.

На канале уже есть видео, где мы говорили об «объективности» смысла. Но сейчас мы можем высказаться более точно: смысл не субъективен и не объективен; он НАДсубъективен и НАДобъективен. Смысл (идея) — это изначальное тождество субъекта и объекта, полное совпадение бытия и знания, мышления и действительности.

Примеры из истории философии

Идея как совпадение субъекта и объекта — это то, что в античной философии называется Умом, а в системе Гегеля называется, собственно, Идеей, а также разумом. Так, если мы посмотрим на оглавление его Энциклопедии философских наук, то увидим, что Идея является и субъектом, и объектом.

Также и в разуме Гегель указывает на тождество смысла и бытия, субъекта и объекта:

Разум «столь же есть достоверность его самого, субъективность, сколь и бытие, или объективность, в одном и том же мышлении».[2]

Идея как условие взаимодействия с самими вещами

В первой части нашей темы мы говорили, что различаем в сознании опыт идеальных предметов и опыт материальных предметов. Из этого эмпирического факта следует то же самое, к чему мы только что пришли: если материальная вещь познаётся, то есть, присутствует в сознании, значит, материальная вещь не только материальна, но и идеальна. И познаётся она именно благодаря своей идее, или смыслу, который присутствует и в нас, и в вещи. Идея как исходная точка тождества субъекта и объекта является гарантом того, что мы познаём не просто наши субъективные образы сознания, но сами объективные вещи.

Современная наука убеждает нас в том, что мы вообще не имеем доступа к миру и к вещам. Нам говорят, что мы — это мозг в чане; что мир сам по себе недоступен нашему познанию; что мы видим только то, что нам даёт видеть наш мозг. При этом учёные постоянно пугают нас тем, что наш мозг нас обманывает; что не мозг у нас, а мы у мозга и тому подобное. То есть, нам внушают, что мы находимся в ментальной тюрьме и не можем из неё выбраться. Мы познаём не сам мир, а лишь образы мира, находящиеся в нашем сознании. Психологи, кстати, тоже любят поговорить о том, что мы лишь проецируем содержания нашей психики на других людей. Такое тюремное мировоззрение — это порождение парадигмы Модерна, в которой идеальное понимается исключительно как продукт человеческого субъекта.

Напротив, классическое, целостное мировоззрение, совершенно ясно обосновывает то, что мы можем взаимодействовать с самими вещами и познавать их сущность. Это возможно благодаря тому, что в смысловой, идеальной сфере бытие мира и знание о мире совпадают.

За всем этим стоит простая логика: если мы рассматриваем действительность как целое, то это значит, что идея целого присутствует в каждой из своих частей, а значит, каждая часть в этом целом совпадает с любой другой частью. Поэтому между частями целого возможно непосредственное общение.

Или можно сказать так: поскольку каждая часть мира есть, то есть, причастна бытию, то бытие и является той точкой тождества, в которой совпадают все части мира. И эта точка тождества является гарантом того, что мы общаемся с самими вещами и людьми, а не только с самими собой.

Так что, мы можем выбирать из двух мировоззренческих парадигм. Или мы находимся в ментальной тюрьме и общаемся только с образами мира и людей, которые продуцирует наше сознание. Или же мы в своём общении с миром и с другими людьми общаемся с самим миром и с самими людьми, и тогда у нас и у них должна быть точка абсолютного тождества.

Стало быть, идея вещи — это необходимое условие познаваемости вещи, а также условие возможности нашего общения друг с другом как личностей.

[1] Миронов В., Иванов А. Онтология и теория познания, 2005. С.265.

[2] Гегель. Филос. пропедевтика, с.90.