Когда Роберт Сапольски, занимаясь своими биологическими исследованиями, обнаружил, что на наш выбор влияют предшествующие события и сделал вывод, что мы все рабы детерминизма, он сделал этот вывод свободно или по необходимости?
Очевидно, что фактор необходимости здесь присутствует. Ведь Сапольски сделал логическое обобщение полученных эмпирических фактов. А это обобщение он сделал в силу логической необходимости. То есть, его выбор детерминирован, а значит, как принято считать, — несвободен. Но очевидно также, что причинно-следственная связь здесь принципиально другая, чем в случае, если бы его действие было обусловлено тем, что он ел на завтрак.
В случае с завтраком мы имеем дело с биологической реакцией на биологический стимул. То есть, причина и следствие находятся в одной и той же биологической сфере. В случае же с логическим выводом мы имеем дело вовсе не с биологической реакцией, а с разумной оценкой и разумным выбором. Здесь причиной являются некие осмысленные факты, а следствием — обобщающее их умозаключение. То есть, причина и следствие находится уже не в биологической сфере, а в сфере смысла.
Разумеется, и разумная оценка фактов, и умозаключение происходят в виде психических и биологических процессов, но при этом они обусловлены вовсе не психически и не биологически. Они обусловлены исключительно смыслом ситуации, т.е. они обусловлены идеально, логически.
Возьмем более простой пример. Допустим, меня спрашивают: сколько будет три плюс два?
Я могу ответить: «не твоё дело». Это будет психологическая реакция, а не ответ по существу. Такая реакция действительно будет обусловлена психологически и биологически. Может быть я не выспался или у меня болит живот, поэтому я реагирую не на смысл вопроса, а на факт звукового раздражения.
Но если я задумываюсь над вопросом и отвечаю: «пять», мой ответ обусловлен исключительно логикой, смыслом. Отвечая на заданный вопрос, я отвлекаюсь от психологических и биологических факторов, воздействующих на меня, и концентрируюсь исключительно на смысле. Всё, что не относится к смыслу, перестаёт играть решающую роль в моём ответе.
Конечно, не исключено, что в сложных вычислениях я могу ошибиться. Также не исключено, что то, что я съел на завтрак, может повлиять на ясность моего сознания и на правильность решения. Но очевидно, что это всё случайные факторы, не играющие существенной роли в моих вычислениях и в большинстве случаев никак не влияющие на смысл моего ответа. А это говорит о том, что в обсуждаемых случаях мы имеем дело с принципиально разными сферами действительности, в которых имеют место разные типы причинности.
Когда я просто реагирую на внешние стимулы, я действительно веду себя как биологический автомат, полностью детерминированный внешними факторами.
Но когда я начинаю мыслить, я перестаю быть детерминированным со стороны биологии, физиологии, психологии и всего остального. Я отрываюсь от сфер, где тотально господствует физико-биологический детерминизм и прикасаюсь к сфере свободы. И на основе мышления, понимания и осознания смысла, я сам начинаю строить своё поведение и свои нейронные связи.
Таким образом, если причина, по которой действуют физиологические процессы, может находиться в смысловой сфере, значит эти процессы могут быть детерминированы идеально. Стало быть, моё конкретное действие как физиологический процесс может не зависеть от других процессов, предшествующих ему. А значит, мое действие не будет иметь физиологической причины, оно будет свободно относительно других физиологических процессов и невыводимо из них.
Здесь нам важно понять простую вещь. Тот факт, что три плюс два равно пять, не зависит ни от какой биологии и физиологии. Он не зависит ни от строения мозга, ни от того, кому этот мозг принадлежит, ни от того, как сложились частицы после большого взрыва, он вообще ни от чего не зависит. Даже от существования мира. Мира не было, а 3 +2 равнялось пяти. Мира не будет, а 3 + 2 всё равно будет равняться пяти. Сфера смысла, сфера логических и математических предметов (пока будем считать, что это всё одно и то же) — это совершенно специфическая сфера, не зависящая ни от чего материального. В этой сфере действуют свои — логические — законы и свои причинно-следственные связи, которые невозможно изменить никакими физическими действиями.
Нам скажут: но раз наши выводы определены логическими законами, то это и значит, что никакой свободы у нас нет. Как физические существа мы обусловлены физическими процессами, а как мыслящие существа — логическими законами.
Это не совсем так. Логическая причина не действует на нашу волю безусловно-принудительно. Если физическое или психическое воздействие на нас всегда вызывает какую-то ответную реакцию, имеет какое-то следствие, то логическое взаимодействие ни к чему субъекта не принуждает; у него всегда есть возможность либо следовать логическому закону, либо нет.
То есть, если мне сказали, что три плюс два будет пять, то даже если для меня очевидна логическая необходимость этого суждения, я могу с этим согласиться, могу не согласиться, а могу просто воздержаться от суждения. В этом состоит особенность любых логических доказательств: даже если доказательства убедительны и из них следует единственно возможный вывод, их всегда можно проигнорировать, объявить неубедительными и просто сказать: «даже если это так, я буду думать и действовать по-своему».
Стало быть, даже будучи мыслящим существом, человек не обусловлен логическими законами, а добровольно решает, следовать им или нет. И на основе этого свободного решения в мозге могут возникнуть какие-то нейронные связи, которые в дальнейшем будут обусловливать его поведение.
Таким образом, когда дело касается мышления и выбора на основе логики и смысла, наши действия перестают однозначно зависеть от физических и биологических факторов. Причина наших действий перемещается в смысловую сферу. И наши действия обретают характер свободы.