Смысл и разрешение апории Зенона «Стрела»

Зенон Элейский, ученик Парменида, сформулировал множество апорий, в которых показывал противоречивость движения, пространства и множества. Один из парадоксов под названием «Стрела» звучит так:

Летящая стрела в каждый момент времени неподвижна, а раз так, то она неподвижна в любое время. Следовательно, она неподвижна всегда.

Этот парадокс наглядно показывает различие между чувственным восприятием и мышлением. И, соответственно, он показывает различие между вещью как предметом восприятия и вещью как предметом мышления.

Для восприятия то, что стрела летит — это наглядно данный факт, но для мышления стрела является неподвижной. Почему?

Объяснение

Как мы знаем, любая вещь — это воплощенный в материи смысл. Вещь — это единство противоположностей — смысла (т.е. определённого бытия) и инобытия, или материи.

Замечу, что в философии материя — это не что-то определённое, а лишь отрицание смысла. Сам смысл, полаганием своей определённости задаёт свою противоположность, материю.  Поэтому, материя — это ­не-смысл, не-бытие, или инобытие. Та материя, с которой имеют дело естественные науки — это уже так или иначе оформленная и осмысленная материя. В философии она обозначается понятием субстрат.

Итак, определённость смысла создаёт его отрицание — инобытие. Но сама эта противоположность двух создаёт и то третье, что их объединяет. Граница, разделяющая смысл и его инобытие, является и тем, в чём они совпадают. Такое совпадение смысла и его отрицания обозначается категорией становления.

Понятие становления — это наиболее общий термин, включающий в себя все родственные ему понятия — движение, изменение, развитие, и прочее.

Стало быть, любая вещь — это единство следующих моментов:

• Единство, или цельность. Вещь — это то целое, которое объединяет все свои моменты и проявления.
• Смысл (определённость). Вещь — это нечто логически определённое. Это то, что становится, субъект становления.
• Материя, которая воплощает на себе данный смысл. Это вообще та среда, в которой смысл становится, развёртывается. 
• И, собственно, становление. Это сам процесс развёртывания, «размазывания» единого смысла в протяжённый континуум. Именно в сфере становления появляются пространство и время, которые превращают исходную точку сконцентрированного в себе смысла — в линии, плоскости, объёмы и их последовательное протекание.

Важно то, что смысл, воплощаясь в материи, т.е. попадая в сферу, где всё течёт и меняется, вместе с тем остаётся самотождественным, т.е. нетекучим и неизменяющимся. Перейдя в сферу становления, он остаётся субъектом этого становления.

Если речь идет о стреле, то стрела, которая летит, в каждый момент времени другая, но при этом, это та же самая стрела. Потому что меняться может только то, что в чем-то неизменно. И это неизменное — это ее смысл.

Отсюда ясно, что,

• поскольку стрела — это смысл, постольку она пребывает вне всякого становления. А значит — не движется.
• Поскольку она есть воплощенный в материи смысл, постольку она становится, т.е. движется и изменяется.
• Но поскольку стрела — это единство смысла и его инобытийного воплощения, постольку она и движется, и не движется. Изменяясь, она остаётся тождественной самой себе.

Поэтому, материальная стрела движется, но стрела как смысл — не движется. Более того, можно сказать, что движется не стрела, а вся инобытийная среда, в которой воплотился смысл стрелы, тогда как сам ее смысл остаётся неподвижным.

Дискретная вселенная

Некоторые, чтобы избежать парадокса, объявляют пространство и время прерывными. Дескать, в каждый квант времени стрела действительно покоится, просто каждый раз она занимает новое положение в пространстве.

Но тогда возникает вопрос: откуда мы знаем, что в каждый новый момент времени в каждой новой точке пространства присутствует та же самая стрела? Если она действительно та же самая, значит, при дискретности пространства и времени всё равно существует непрерывность смысла. Значит, и в этом случае мы должны признать единую смысловую сферу, охватывающую все моменты становления мира и гарантирующую его самотождественность.

Таким образом, в любом случае, мир как целое представляет собой единство прерывности и непрерывности, дискретности и континуальности.

Заключение

Как видим, в парадоксе Зенона ничего парадоксального нет, он просто описывает то, каким является мир с точки зрения целого — как единство противоположностей.

Это парадоксально только для рассудочного мышления, которое делит континуум становления на отдельные моменты, но «не дотягивает» до того, чтобы охватить эти моменты целиком и увидеть их единство.

В мире противоречиво вообще всё. Даже высказывание «стрела летит» содержит в себе противоречие: оно и указывает на неизменный субъект высказывания (стрела), и на изменение этого неизменного субъекта (летит). Таким образом, сказать «стрела летит» — это всё равно, что сказать «неизменное изменяется», что противоречиво. Но противоречия нужно не избегать, а учиться понимать их, чтобы подняться с уровня рассудка на уровень ума (или, по-гегелевски, разума). Именно в уме, в охватывающей противоположности сфере мысли, лежит и исток любого противоречия, и его разрешение.

Даже когда мы просто увидели стрелу и произнесли «стрела», мы этим актом обнаружили противоположности. Мы перешли от хаоса чувственных бесформенных впечатлений, к четкой оформленности и неподвижности смысла. То есть, перешли от становления к нестановящемуся, от времени к вневременному.

В каждом таком акте осмысления мы прикасаемся к вечности. И так, в потоке бессмысленного становления, мы начинаем видеть присутствие неизменного смысла.